Очередь снова встала.
Какой-то чувак решил расплатиться наличностью. Пятьсот плюс тридцать один, сдача — четыреста чем-то. Продавщица сильно тупила, несколько раз обратилась к калькулятору. Ах да, шестьдесят девять. Пятирублёвка, ещё две по два.
Зачем я это считаю?
Фух. Следующий.
Запахи. Шанель номер один. Я не знаю, как пахнет пятый, но первый точно воняет кислой капустой и горчицей. Детский понос, фиалка, чифир. Если бы в наших тюрьмах пытали цивильно, то пытали бы именно этим запахом.
Следующий.
До меня осталось три человека. Тётка с розовыми волосами, парень со своей тарой, и этот, в типичном свитере учителя. Ненавижу. Медленно.
Неужели их не учили черпать своим половником быстрее. Давать сдачу. Давать всем, кто зазевался по морде. Наверняка у нас есть и такие школы и курсы. Не могли же их выпустить продавать продукты просто так, без подготовки.
Ещё два человека.
Дети вокруг делают вид, как будто их это не касается. Мелкие мерзкие твари — подрастут и займут своё место в очереди. Им же чуть-чуть осталось: лет десять — двенадцать. Я к тому времени даже не стану начальником отделения.
Один.
Я скоро стану свободен. Оковы этой линии из людей меня всегда пугали. Это ешё не толпа, но намёк на толпу. Плоское измерение: линия по отношению к плоскости. Линия, основанная на лжи, истерике и тотальном подчинении.
Ноль.
Мне, пожалуйста, полтора литра карбонары.
Тара своя.
Без сдачи.